Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости - Страница 74

Поглядев на тихо млеющего под деревом генерала, Эспадо вздохнул и пошел стягивать сапоги с мертвого немецкого зольдата.

Сандалов окончательно пришел в себя, когда навязчивая муха полезла ему в нос. Чихнув, товарищ генерал увидел рядом с собой негра и сначала испугался… а потом вспомнил все, что с ним за этот день произошло, и испугался еще больше. Но негр просто протянул Сандалову брюки цвета фельдграу и тихо сказал:

— Оденьтесь, товарищ генерал. Сейчас еще ничего, а к вечеру Вас комары сожрут.

— Я фашистские обноски не надену! — гордо ответил Сандалов. Но потом, глянув на свой жалкий скорчившийся членик, неуверенно-жалобно добавил. — Ну, разве только временно?

— Временно, временно, — успокоил его Эспадо, заботливо помогая обезрученному генералу натянуть штаны.

Усадив Сандалова в коляску, Эспадо уже собирался завести мотор, как вдруг услышал тихое поскуливание и хрип:

— Битте шен, вассер, вассер…

Тяжело вздохнув, красноармеец слез с седла, отстегнул последнюю флягу и влил немного воды в жадно открывшийся рот немца. Немец закашлялся. Потом из уголка его глаза покатилась по небритой щеке одинокая слеза.

— Русиш камерад… вельт криг дас ис шайзе… — сказал немецкий солдат, а потом вытянулся и помер.

Такие дела…

23 июня 1941 года. Некоторое время спустя.

Лесная дорога около Пелишчей

Склонившись над мотоциклом, Эспадо тщетно пытался понять, от чего же тот никак не заводится.

Глядя на его затылок, Сандалов, сидящий в мотоциклетной коляске, тихо сказал:

— Ты… это… браток… Не говори никому, что там у нас было, а? Сам не пойму, что со мной случилось… Наехало на меня что-то… Со мной такое бывает… Уж меня за это били-били, и в школе, и в училище… и даже в Академии Генштаба, в туалете, после выпуска…

Мотор мотоцикла яростно взревел.

23 июня 1941 года. Еще некоторое время спустя.

Пелишчи. Командный пункт 61-го танкового полка 30-й танковой дивизии

— Э-э-э, я твой мама в рот ибал, я твой сэстра жепа ибал, я тэбя марално тоже ибал! Гиде танк? Гиде танк, морда твой эфиопский? Биросыл, да? Поля боя бижал, да? Я тибя сичас расстреляю как последний сук…

Земляк дальний родственник и однокашник покойного Гиенишвилли, старший лейтенант Борсадзе, брызжа ядовитой слюной, махал перед носом замершего по стойке смирно красноармейца Эспадо крохотным, зато чрезвычайно волосатым кулачком. Наконец-то он сумел найти законный способ отомстить грязному русскому за своего Гиви. И неизвестно, чем бы это для Борсадзе закончилось, ведь нервы у Адольфо были не железные, если бы сбоку не надвинулась быстрая грозная тень…

Не имея возможности ударить его сломанными в запястьях кулаками, Сандалов с размаху пнул старшего лейтенанта, как заправский форвард пинает футбольный мяч на финальной кубковой встрече команд «Спартак» — «Динамо».

— Ты кого сукой назвал, а? Моего друга?! Ты, гад!!! — сорвавшись на фальцет, завопил Сандалов. — Мы пять танков сожгли! Один из них был сверхтяжелый! Ты с нами там был, а? Ты где ВООБЩЕ был? На КП припухал? Ты, сука тыловая!!

И генерал истерически разрыдался…

23 июня 1941 года. Еще некоторое, но вполне малое время спустя.

Там же

Отстранив медсестру, отпаивавшую Сандалова лавро-вишневыми каплями, на генеральское плечо положил руку невысокий, чуть лысоватый мужчина в серой гимнастерке без знаков различия и в странно смотрящемся на войне пенсне.

— Что здесь происходит? — мягко спросил незнакомец.

Вздрогнув от этого прикосновения и этого голоса, Сандалов вдруг понял, что на него снизошло озарение. Выдохнув мятный запах, генерал решительно заявил:

— Я знаю! Я знаю, как побить немецкие танки, товарищ Берия!

— Интересно, интересно… И как же именно? — заинтересовался Лаврентий Палыч. — Впрочем, пройдемте, товарищ…

Спустя час.

Там же

Медленно пройдясь перед замершими Эспадо и Борсадзе, товарищ Берия вдруг резко остановился и посмотрел Борсадзе в глаза:

— Сколько танков Вы сегодня подбили?

— Э-э, батоно…

— Потрудитесь изъясняться по-русски, — с холодной, тщательно сдерживаемой яростью прервал его Берия.

— Э-э-э… нэ счытал, да?

— Значит, ни одного…

— Э-э-э, мамай кланус, да?

— Раздевайтесь! Снимайте гимнастерку! — холодно глядя прямо в глаза Борсадзе, приказал Берия. А потом, повернувшись к Эспадо, строго добавил. — А вы надевайте свою форму, товарищ старший лейтенант. Принимайте командование у этого… хм… красноармейца.

— Не могу! Извините… — с сожалением ответил Берии Эспадо и грустно пояснил. — Я судимый!

— Да? — удивленно приподнял брови Берия. — Ну ничего. Я тоже судимый…

И кровавый сталинский палач печально улыбнулся…

23 июня 1941 года. 16 часов 42 минуты.

Буховичи, северо-восточнее Кобрина. Штаб 4-й армии Запфронта

…Пункт второй. Части 4-й армии, продолжая твердую оборону занимаемых рубежей, с утра 24 июня 1941 года переходят в общее наступление в обход Бреста с севера с задачей уничтожить противника, переправившегося через реку Зап. Буг. Удар наносит 14-й МК совместно с 28-м СК и скоростным бомбардировочным авиационным полком 10-й САД. 75-й и 49-й СД продолжают удерживать занимаемый рубеж.

…Пункт четвертый. 28-й СК наносит удар своим правым флангом, а именно 6-й, 42-й СД и батальоном танков 205-й МСД в общем направлении на Высокое, имея задачу занять его к исходу дня.

Пункт пятый. Атаку начать 05.00 24 июня 1941-го после 15-минутного огневого налета.